Почему тысячи американских родителей отправляют своих детей учить «русскую математику»

Когда Лариса Итина эмигрировала из России в 2000 году, ее сын Борис посоветовал ей не упаковывать все игрушки, игры и пазлы, которые она собрала, чтобы помогать детям в изучении математики.

Он сказал: «Мама, ты никогда не будешь использовать это в Соединенных Штатах», – вспоминает она. «Все люди, которых я знаю, говорили мне: «Ты никогда не будешь преподавать в Соединенных Штатах. Это невозможно».

Они ошибались. В наши дни госпожа Итина помогает преподавать успешную внешкольную программу под названием «Студия увлекательной математики» в Брайтоне. Оказывается, многие американские родители хотят отправить своих детей на то, что большинство из нас называет просто «русской математикой». Когда мои собственные дети были младше и посещали в студию Итиной я каждый раз ворчливо интересовался: «Ты уже сделал домашнее задание по русской математике?».

От Ньютона до Бруклина, от Далласа до Сан-Хосе «русская математика» – это растущая тенденция, движимая быстрорастущей сетью под названием «Русская школа математики». По последним подсчетам, в этой школе 22 000 учеников постигают хитрости математической науки, при этом эта организация является гигантом среди российских математических программ, имея 15 отделений в Массачусетсе, где она начиналась, а также 40 филиалов по всей стране.

Одна из этих 22 000 учеников – 10-летняя Лив Дэвидсон из Уэллсли, которая посещает Русскую школу математики с детского сада. Она утверждает, что находит обучение в этой программе забавным и полезным для её уроков математики в обычной школе: «Ну, это сложнее, чем школьная математика, гораздо сложнее», – говорит она. – Это похоже на следующий уровень математики, поэтому то, что преподают в школе, я изучила раньше на занятиях программы, а это облегчает мою жизнь».


«Мы берем то, что СССР удавалось лучше всего – математическое образование – и переносим его из этого ужасного закрытого общества в свободный мир», – заявляет соучредитель Русской школы математики Инесса Рифкин. (Джесси Коста/WBUR)

Инесса Рифкин, одна из тех, кто основал школу 20 лет назад в Ньютоне, утверждает, что в наши дни в Русскую школу математики приходит пятая часть учеников из начальных школ города. «Мы берем то, что СССР удавалось лучше всего – математическое образование – и переносим его из этого ужасного закрытого общества в свободный мир», – заявляет она. Где, как выяснилось, спрос увеличивается вместе с растущим упором на математическое образование.

«Я читала статьи о том, что в будущем математика станет одним из важнейших навыков в дополнение к информатике», – говорит Лиза Ватанабе, дочь которой посещает отделение Русской школы математики в Бруклине. – Я просто чувствую, что, если она будет сильна в математике, то перед ней откроется много возможностей».

Ученики обычно посещают занятия раз в неделю, их стоимость составляет около 2000 долларов в год. В городах, где она популярна, русская математика имеет пугающую репутацию из-за строгих требований и объёмов домашних заданий.

Госпожа Рифкин утверждает, что школьная программа основана на российских традициях преподавания, в которых упор делается на рассуждение и более глубокое понимание с самого начала, а не только на запоминание и практические упражнения. «Ребенка нужно как можно скорее довести до абстрактного уровня, – отмечает она, – под этим подразумевается раннее введение в алгебру и геометрию, а не только арифметику». Главное состоит в том, чтобы помочь детям понять математические принципы самостоятельно, а не кормить их с ложечки.

Внешкольные занятия математикой – то, что называют математическим «обогащением», не является чем-то новым. Существует множество примеров: от глобальных сетей, таких как Kumon, появившаяся в Японии, до частных репетиторов и онлайн-академии Khan Academy. Тем не менее, русская математика как нечто серьёзное стала восприниматься американскими школьниками относительно недавно, но распространяется эта тенденция так быстро, что некоторые родители уже стали беспокоиться, что их дети окажутся в невыгодном положении, если не пойдут на занятия по русской математике.



Родители собрались у входа в Русскую школу математики в Ньютоне, чтобы отправить своих детей на математический конкурс «Кенгуру». (Джесси Коста/WBUR)

Некоторые родители отправляют своих детей на занятия по русской математике, потому что недовольны школьной программой или же их ребенок просто любит математику и хочет большего, говорит профессор Джон Стар, исследующий математическое образование в Гарвардской высшей школе образования. Кроме того, для некоторых родителей срабатывает принцип «быть не хуже других» – если чьи-то дети занимаются русской математикой, то чем мои хуже?!

Настоящая гонка вооружений

История русской математики в Америке начинается с реальной гонки вооружений: ядерного противостояния между Советским Союзом и Соединенными Штатами во время холодной войны. Чтобы укрепить науку, СССР создал элитные математико-физические школы и направил в них самых умных детей с математическим складом ума.

«У России блестящие математические традиции, – отмечает заслуженный профессор Гарварда и Массачусетского технологического института Лорен Грэм, ведущий американский историк российской науки. – Было время в советский период, когда Москва была, на мой взгляд, сильнейшим математическим центром в мире. Эмиграция сильно ударила по нему, но позиции русской математики ещё сильны».

Эмиграция, в основном русских евреев, началась в 1970-х годах. Но когда железный занавес поднялся, это превратилось в массовый исход, в том числе около полумиллиона человек, приехавшие в США, многие из которых обосновались в районе Бостона.

«Я всегда говорю своим детям: «Если вы думаете о нашей иммиграции, то у нас не было ничего – только образование», – рассказывает госпожа Рифкин из Русской школы математики.

В 1988 году она с семьей эмигрировала из Минска, где работала инженером-механиком, в Бостон. Они с мужем быстро адаптировались – нашли работу и купили дом в Ньютоне. Жизнь в Америке складывалась хорошо, пока ее сын Илья не пошел в восьмой класс, и она испытала потрясение, изменившее ее жизнь: она поняла, что он не знает математики на том уровне, который она ожидала от него в том возрасте.


Учащиеся готовятся к сдаче математического теста «Кенгуру» в Русской школе математики в Ньютоне. (Джесси Коста/WBUR)

«Я начала разговаривать с другими русскими семьями, и у них были все те же проблемы», – вспоминает она. – И главная из них заключалась даже не в отношении; главной проблемой была успеваемость по математике и естественным наукам. И все мы, инженеры, зарабатывающие деньги математикой и естественными науками, это то, что позволило нам так быстро стать независимыми. Но наши дети, они не знают математики, так что они собираются делать?».

Когда в 1997 году в ее доме открылась Русская школа математики, она ожидала, что в нее будут поступать в основном дети из семьи русских иммигрантов, и большинство так и сделало. Но с ростом значения технологий и науки в экономике многие другие семьи тоже оценили достоинства русской математики.

Вон несколько отзывов родителей, дети которых посещают филиал Русской школы математики в Бруклине:


Джоанна Мессинг: «Мы посмотрели на американскую математическую программу и американские оценки, и это, мягко говоря, не впечатлило».

Доминик Николас: «У нашего сына была в определённой мере естественная склонность к математике, поэтому нам хотелось, чтобы он раскрыл свой максимальный потенциал. И не было уверенности, что это обязательно произойдет в государственной школе».

Рафаэль Ирисарри: «Больше всего мы боялись, что дочь посчитает математику скучной, неинтересной, но русская математика спасла нас от этого».

Глубокое понимание «почему»

Слава Герович, историк математики из Массачусетского технологического института, говорит, что несмотря на то, что среди американских родителей укоренилось выражение «русская математика», на самом деле не существует подобного единого понятия.

«Дело не в том, что у русских есть особый ген математики или что-то подобное, – утверждает он. – Однако я думаю, что в советской школьной системе есть некоторые системные особенности, которые помогали детям изучать математику легче и лучше».

Среди них: сильная подготовка учителей и отточенные учебники, которыми пользуется практически вся страна. По словам Геровича, это были «не просто наборы задач, но также глубокие объяснения», полезные рекомендации, если учащиеся не могли понять работу в классе.

«Русские преподают так, что они следят за тем, чтобы каждый ученик, выполняя математическое действие, понимал, почему оно выполняется таким образом, а не просто учится, как это делать», – отмечает Герович.


Учащиеся решают головоломки с геометрическими фигурами в классе Студии занимательной математики для дошкольников. (Джесси Коста/WBUR)

Лариса Итина из Студии занимательной математики помогла написать некоторые из этих русских учебников, а теперь оживляет и адаптирует этот материал для детей в Брайтоне. Она говорит, что математика неизбежно требует некоторой работы – так же, как игра на музыкальном инструменте требует практики. Но ключ к обучению математике детей – понимание того, что они могут хорошо работать, только если они эмоционально вовлечены. «Если я дам ребенку какую-нибудь задачу в академическом стиле, он скажет: «Я этого не понимаю, я ненавижу это» и уйдет», – говорит она.

Поэтому типичная математическая задача в студии может включать геометрию замка принцессы, по словам дочери Ларисы, Анны, которая преподает там. Ученики студии активно играют с «манипуляторами», формами и головоломками, которые помогают им учиться тактильно, через руки, – коллекция значительно расширилась за пределы принадлежностей, привезенных Итиной из России.

«Думаю, что так я развиваю критическое мышление, а также определенные математические умения посредством достижения понимания, а не просто запоминания, и при этом пытаюсь сделать процесс более увлекательным и заниматься в небольших группах», – говорит Аня Итина.

В этом есть доля иронии: для американцев она преподает «русскую математику», но, будучи продуктом настоящих русских школ, она может видеть, насколько кардинально «русское» преподавание в этой стране отличается от преподавания в СССР. Например, в отличие от уроков в больших классах за строгими партами, в студии преподают только в небольших группах по шесть детей за столом. При этом ученики разделены на группы по уровням способностей, поэтому в нем может быть пять или шесть групп разных уровней для детей, учащихся в одном классе школы.

«Это не русский стиль преподавания, – говорит Аня Итина. – Русский стиль состоит в том, что все учатся одинаково».

На одном из последних уроков в Студии увлекательной математики для дошкольников ученики решают на бумаге несколько базовых задач на сложение и вычитание, а также решают более сложную головоломку, которую учитель Элина Старобинец представляет на доске:


Первая строка: пустое поле в форме треугольника + пустое поле в форме круга = 12.
Вторая строка: треугольник + треугольник = 16.

Дети сразу понимают, что значение треугольников должно быть 8, а круга – 4, но Старобинец подталкивает их немного дальше:
"Почему вы сначала начали с треугольников?" Она вызывает Соню Шрофф, которая поднимает руку. Тонким, но уверенным голосом Соня излагает свою идею: «Сначала нужно решить нижнюю строку, потому что фигуры одинаковые такие же».

«Правильно, – соглашается Старобинец. – Это одно и то же число, поэтому мне нужно определить одно число». Соня только что вывела принцип, согласно которому уравнения лучше всего решать только с одним неизвестным. В 6 лет.


Занятие вовлекающего учителя математики Элины Старобинец с дошкольниками. (Джесси Коста / WBUR)

Новые вызовы для американских школ?

Рост числа русских математических классов может создать проблемы для американских школ. Например: когда учитель вводит новую тему, оказывается, что четверть учеников уже изучили ее на занятиях по русской математике.

Некоторые учителя считают, что русская математика также может вызвать у некоторых детей излишнюю уверенность в том, насколько хорошо они понимают математическую тему, считает Стивен Раттенди, заведующий кафедрой математики в средней школе Newton South.

И есть опасения, что русская математика может увеличить разрыв в успеваемости по математике между богатыми и бедными, между семьями, которые могут позволить себе потратить 2000 долларов в год на еженедельные внеклассные занятия, и теми, кто не располагает такими возможностями.

Но русская математика, похоже, также помогает увеличить количество американских детей, которым в принципе нравится математика. По словам госпожи Рифкин, в каждом городе, где обосновалась Русская школа математики, «очень быстро растет количество классов с отличной успеваемостью, особенно в старшей школе».

По словам Раттенди, в Newton South процент студентов, обучающихся в классах математики с отличием, увеличился с 20 до 30 процентов за последнее десятилетие. Но разве это благодаря только русской математике? Без подробных данных он не может утверждать этого с уверенностью. Однако Стивен Раттенди действительно обеспокоен тем, что большое количество студентов, изучающих русскую математику, может оказать дополнительное давление на родителей и детей.

«Ребенок моего соседа изучает русскую математику, значит и мне нужно заняться этим, – говорит Раттенди о том, что часто слышит. – И я думаю, что ответ, вероятно, отрицательный. Вам необязательно заниматься русской математикой, чтобы добиться успеха в математике. Помогают ли дополнительные занятия? Безусловно. Я не могу это отрицать. Так же, как дополнительные уроки музыки вне школьных занятий помогут лучше играть на скрипке».

По словам профессора Стара из Гарварда, российские методы преподавания математики не изучались широко американскими исследователями, вероятно, потому что Россия не возглавляет рейтинг международных соревнований по математике, как, скажем, Сингапур и Финляндия.

Но популярность русской математики достигла такого уровня, говорит Стар, что усложняет работу учителей государственных школ, поскольку увеличивает разрыв между учениками. Поэтому «мы должны подумать о том, какие проблемы это создает для школьной системы и как их можно решить. Вот, что необходимо сделать в первую очередь».

Остаётся неизвестным, как сильно будет развиваться русская математика и какой эффект это будет иметь в целом.

На данный момент, на индивидуальном уровне, госпожа Рифкин утверждает, что ее учителя замечают разницу, когда их ученики сталкиваются с трудной проблемой. Они переходят от инстинктивного «Я не понимаю», – говорит Инесса, – до «Хммм, дай мне подумать ...».